Новости от хранителей

Среди книг фондовой коллекции музея-усадьбы В.Г. Белинского есть произведения “самого романтичного из эклектиков середины века” – Якова Полонского, чей 204 день рождения вспоминаем сегодня.

Яков Петрович Полонский (6 (18) или 7 (19) декабря 1819, Рязань — 18 (30) октября 1898, Санкт-Петербург) — русский поэт и прозаик.
Он стал одним из главных поэтов непоэтического времени, которое последовало после гибели М. Ю.Лермонтова… Считалось, что стихотворцы более или менее уныло повторяют пушкинские прописи. Пишут гладко, но тускло.

Властителями дум и даже главными поэтами того времени считались прозаики. Иногда именно их – как Тургенева и Льва Толстого – даже называли Поэтами с большой буквы.

Песня цыганки, 1853. Это стихотворение Полонского, безусловно, самое известное. “Мой костёр” – песня, которая не забыта и в XXI веке. Полонский был одним из создателей русского цыганского мифа. Конечно, это стилизация, но она стала настоящей песней, причем народной, романтической и всем понятной:

Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету…
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.

Мелодия заложена в стихах, композитору оставалось только слегка ее огранить.
Но перу Полонского принадлежат ещё и 36 повестей и романов, много поэм, стихотворений.

Познакомьтесь со стихами поэта, обращенными к няне.

Старая няня

Ты девчонкой крепостной
По дороге столбовой
К нам с обозом дотащилася;
Долго плакала, дичилася,
Не причесанная,
Не отесанная…

Чуть я начал подрастать,
Стали няню выбирать,—
И тебя ко мне приставили,
И обули, и наставили,
Чтоб не важничала,
Не проказничала.

Славной няней ты была,
Скоро в роль свою вошла:

Теребила меня за ворот,
Да гулять водила за город…
С горок скатывалась,
В рожь запрятывалась…

Иль раздевшись на песке
Ты плескалась в ручейке,
Выжимала свои косыньки;
А кругом шумели сосенки,
Птички радовались…
Мы оглядывались…

Вот пришла зимы пора;
Дальше нашего двора
Не пускали нас с салазками;
Ты меня, не муча ласками,
То закутывала,
То раскутывала.

Раз, — я помню, — при огне
Ты чулки вязала мне, —
(Или платье свое штопала) —
К нам метель в окошко хлопала,

Песнь затягивала, —
Сердце вздрагивало…

Ты ж другую песню мне
Напевала при огне:
«Ай, кипят котлы кипучие!..»
Помню сказки я певучие,
Сказки всяческие, —
Не ребяческие…

И, побитая не раз,
Ты любила, рассердясь,
Потихоньку мне отплачивать,—
Меня больно поколачивать;
Я не жаловался,
Отбояривался.

А как в школу поступил,
Я читать тебя учил:
Ты за мной твердила «Верую»…
И потом молилась с верою,
С воздыханиями,
С причитаниями.

По ночам на образа
Возводила ты глаза,
Озаренные лампадкою;
И когда с мечтою сладкою
Сон мой спутывался,
Я закутывался…

Но пришли твои года…
Подросла ты — и тогда,
Звать, тебя цыганка сглазила:
Из окна ты ночью лазила,
Вся трепещущая,
С кем-то шепчущая…

Друг любил тебя шутя,
И, поблекнув, не цветя,
Перестала ты пошаливать:
Начала свой грех замаливать;
Много маялася,—
Мне же каялася!

………….

Через тридцать лет, домой
Я вернулся, и слепой
Уж застал тебя старушкою,
В темной кухне, с чайной кружкою…—
Ты догадывалась…
Слезно радовалась.

И когда я лег вздремнуть,
Ты пришла меня разуть,—
Как дитя свое любимое,—
Старика, в гнездо родимое
Воротившегося,
Истомившегося.

Я измучен был, а ты
Прожила без суеты
И мятежных дум не ведала,
Капли яду не отведала,—
Яду мающихся,
Сомневающихся.

И напомнила Христа
Ты страдальцу без креста,

Гражданину, сыну времени,
Посреди родного племени
Прозябающему,
Изнывающему.

Бог с тобой! я жизнь мою
Не сменяю на твою…
Но ты мне близка, безродная,
В самом рабстве благородная,
Не оплаченная
И утраченная.